Сегодня в обществе, как бы странно это не звучало, распространилась мода на реализацию родительских бизнес-проектов по взращиванию детской гениальности. Едва научившегося говорить младенца записывают в клубы и секции, начиная активно развивать. Ну и, затрачивая немалые усилия и средства, мамы и папы требуют от детей успехов в изучении иностранных языков, спорте и программировании. Гордость за успехи ребенка – это возможность приобщиться к его достижениям, почувствовать себя незаурядным. Такие ожидания часто становятся для детей первым и самым тяжелым испытанием. В самом по себе процессе раннего развития нет ничего плохого и даже наоборот, но только в том случае, если любовь в семье и школе остается безусловной, а таланты развиваются в бережном внимании к природе каждого ребенка. Как помочь одаренному ребенку быть успешным и счастливым одновременно? Над этим размышляет кандидат педагогических наук, зав. кафедрой педагогики и психологии Института развития образования Екатерина Косарева.
“Как-то на одном из семинаров я попросила учителей выбрать из своих учеников одаренного ребенка, который сталкивается с трудностями социализации, проанализировать причины этого и разработать программу его поддержки, – рассказывает собеседница. – И каково же было мое удивление, когда в разряд проблемных ситуаций попала история про девочку, которая раньше побеждала на олимпиадах по технологии, принося победы школе и учителю, а теперь не хочет в них участвовать. Мой встречный вопрос: “А чем это мешает ей быть успешной и счастливой?” остался без ответа.
Екатерина Юрьевна, мы можем ставить знак равенства между счастьем и успешностью, а может быть, человеку хорошо быть просто слесарем или дворником, ему эти карьерные лестницы неинтересны?
Екатерина Косарева: Успешность является социальным контекстом счастья. Она напрямую связана с деятельностью, которую человек выбрал, и если он водопроводчик по призванию и его люди уважают – это и есть социальный успех.
Когда говорят о способности ребенка к математике или к игре на скрипке, это вписывается в школьную программу и педагоги это поддерживают. А подросток может увлекаться, например, граффити и заслужить только ярлык “асоциальной личности”. Но одаренность – это особые предпосылки к деятельности, ее индивидуальный стиль не зависит от педагогических приоритетов.
Екатерина Косарева: Вы совершенно правы. В случае с уличным искусством уместнее говорить о креативной одаренности, способности не только чувствовать линию, цвет и ритм, но и обладать нестандартным видением пространства. Задача педагога тут не навешивать ярлыки, а помочь ребенку развить свои наклонности, даже если такого направления в программе нет. Скажем, начальная школа, а мальчик увлекается рыцарями, где им место? На уроках литературы, рисования, музыки… Нужно подтягивать лучину обучения к тому огоньку, который у ребенка внутри горит.
Если учитель не видит в ребенке талантов, какую позицию нужно занять родителям, программу-то никто не отменял, а сын или дочь носят одни тройки?
Екатерина Косарева: Родители, как это не грустно, действительно чаще доверяют учителям, а не своему ребенку. Если педагог говорит, что “вашему ребенку будет трудно учиться в нашей гимназии, поищите ему школу попроще”, мамы сокрушенно вздыхают: “Вот не повезло нам, у соседки дочь – отличница”. И здесь кроется основное заблуждение, что учебные результаты – главная характеристика потенциала детей. На самом деле это учебное заведение должно подстраиваться под особенности детей.
Всегда надо понимать, что тройка тройке рознь, и надо разбираться, в чем ее причина. Может быть, у школьника не сформировано логическое мышление и ему трудно понять математическую задачу. Не исключено, что имеются проблемы с вниманием и он просто неправильно списывает задание с доски. А может, это протест против необъективности или равнодушия, царящего в классе. Все это можно изменить и получить другой результат. Если мы хотим помочь ребенку, то всегда надо перемещаться с оценок на процесс. Кстати, что касается внимания, то оно всегда повышается, когда процесс нам интересен. Если же скучно, то психическая активность размазывается по пространству, а не направлена на тот род деятельности, которым принуждают заниматься.
Школьные психологи могут с этим помочь или всегда надо искать дорогого частного специалиста?
Екатерина Косарева: Конечно могут. Психологи в школах сами мониторят риски учебной неуспешности в рамках своей постоянно работы. Но родители могут обратить к ним с индивидуальным запросом исследовать грани развития любимого чада, у которого есть трудности в обучении или общении. Вообще я убеждена, что психологический минимум общения с ребенком должен пройти каждый член семьи, у нас ведь есть школы приемных родителей, а своих – нет! Хотя с родными детьми проблем может быть не меньше, да еще и собственная нереализованность примешивается: «Я не смог, достигай за двоих!».
При этом дети, которые неважно учились, могут быть хорошими работниками. Это говорит о том, что троечники и двоечники более адаптивны в обществе. Вот в мудрых русских сказках даже этот “феномен” объясняется. Помните, было у отца три сына. Старший умный был детина (потому что сызмальства общался со взрослыми, перенимая их опыт). Средний сын – и так, и сяк, младший вовсе был дурак. Вроде как младшенького и так все любят, а кроме взрослых он общается и со своими братьями-сестрами. Огромный опыт коммуникаций наживает. А мудрость житейская в том, что дураки, или, условно говоря, “троечники”, – отличные коммуникаторы. Им не надо все знать: когда они не знают, как решить задачу, то всегда находят помощь, ибо умеют выстраивать отношения.
Одаренным же детям очень нужны эти социальные навыки. Нередко повзрослевшие вундеркинды с несколькими высшими образованиями лежат непризнанные и безработные на диване, уходят в алкоголь или другие зависимости. Именно из-за отсутствия своей комфортной социальной ниши, навыков социальной ответственности и трудолюбия они могут не вписаться в общество, то есть не стать успешными и счастливыми.
Ключевые проблемы одаренных детей – несформированные социальные навыки и низкий эмоциональный интеллект, с которым они плохо понимают эмоции других людей и свои собственные, не умеют ими управлять. Даже обычные бытовые дела оказываются не под силу этим умникам. Как рассказывают педагоги, сопровождающие одаренных ребят на предметные олимпиады даже всероссийского уровня, частая проблема – навести порядок в своих комнатах, правильно одеться, постирать вещи.
Может быть, взрослым не надо так напрягаться по поводу талантов? Пусть будет ребенок как все, проблем меньше и себе, и ему?
Екатерина Косарева: Кому от этого лучше? Ребенок то все равно ставит себе иные задачки, ищет способ выразить себя. Тут следует напомнить о двух критериях одаренности. Первая – это мотивационная, когда “я знаю чего хочу, независимо от того, ждут ли этого от меня другие”. И вторая – технологическая: “Если я поставил себе какую-то задачу, то стараюсь ее решить необычным способом”. В этот момент ребенку неважно, как оценивают эту деятельность окружающие – “мазня” или “круто”, главный критерий для талантливого человека – его внутренний индикатор качества. Поэтому даже если мама ему говорит: “Будь как все, избежишь многих проблем”, он не может быть как все, он работает не ради грамот или денег, а ради своего внутреннего драйва от нестандартного решения. Подсаживая ребенка на зависимость от социальных ожиданий, мы разрушаем в нем это удивительное свойство.
Как хвалить и поддерживать в минуты неудач талантливого ребенка, чтобы не сломать, но и не вырастить “звезду” без тепла и света?
Екатерина Косарева: На первом месте это даже не психодиагностика и коррекция, о которой мы говорили. Главное – искреннее внимание к самому ребенку, а не только к его социальным успехам. Многие родители скатываются до того, что начинают постоянно требовать от своего сына или дочери только побед, жестко поднимая планку ожиданий, за которой теряется чувство безопасности и доверия. И ребенок понимает, что его любят только тогда, когда он становится лучшим на олимпиаде или приносит одни пятерки. И даже четверка вызывает раздражение: что, не мог лучше? Родителям, особенно если у них есть проблемы с самореализацией, хочется от детей по максимуму.
Чтобы сломать эту ситуацию, надо забыть о погоне за баллами и оценками, попытаться разделить процесс творчества, исследования, поиска идеи. Скажем, если ребенок рисует или пишет стихи, взрослые часто одаривают его эпитетами: “Ты талант! Я тобой горжусь!” и тому подобное. Все это фиксирует внимание на личности, и, как только у ребенка возникает проблема, он говорит себе прямо противоположное: “Я бездарь!”, так как привык связывать успех с собой, а не с вложенными в процесс усилиями.
Я бы посоветовала родителям, если ребенок, например, пробует себя в поэзии, говорить с ним о самом процессе: “Я когда читаю, то чувствую волнение. Ты создал точный образ, а смысл выразил не прямолинейно, позволив читателю самому прийти к ответам на важные вопросы”. Не просто решил задачу по информатике, а сделал это самым оптимальным, нестандартным способом. Тогда и в случае успеха, и в случае неудачи ребенок будет искать причину в процессе, а не в себе, что позволит ему сохранить душевное равновесие и извлечь из ситуации опыт.
Но разве в современной школе есть время на то, чтобы вникать в творческие процессы каждого ребенка? Ей бы программу в него “вдолбить”…
Екатерина Косарева: У хорошего учителя именно на это всегда есть время. Но быть в классе рассудительным, задающим глубокие вопросы, проявляющим инициативу непрестижно – это испытание для индивидуальности. Над поэтами и “профессорами” одноклассники частенько подшучивают, и не всегда по-доброму. И в этой ситуации речь скорее должна идти о дополнительном образовании или профильных клубах, где ребенок сможет общаться с единомышленниками на равных. Одаренному очень важно найти своих, и родители могут ему в этом помочь.
Есть мнение, что если подросток не хочешь быть, условно говоря, серостью во всем, то надо выбрать одно-два направления развития, а остальное по остаточному принципу. Насколько это верно?
Екатерина Косарева: Нравственно неверная расстановка акцентов, особенно если в разряд второсортных предметов попадают история, культура, физкультура. Я когда училась в университете, у нас был профессор Валентин Евгеньевич Воскресенский, который читал линейную алгебру. Так вот он мог минут 30 лекции увлеченно обсуждать со студентами премьеру в оперном театре или новую книгу. История науки показывает, что лучших результатов в своей деятельности достигают люди, которые интересуются мыслят широко, междисциплинарно, осваивая разные пласты науки и культуры. Лишая воспитание ребенка гармоничности, мы сужаем поле потенциальных достижений в его основной области. Я уж не говорю о том, что гуманитарное знание это инструмент изучения жизни на чужих ошибках.
Острый вопрос
– Правда ли что отношение взрослых к растущему человеку, часто определяет вырастит он успешным и счастливым, или будет неудачником?
Екатерина Косарева: Одобрение очень важно, безусловно. Но, повторюсь, я бы не стала повторять ребенку “ты талантливы”, заменив на “это сделано талантливо, интересно, неожиданно”. Я сторонница того, что одаренность – это некий потенциал, который есть в каждом. Но это – не константа, она может и не проявиться, если ему не создать условий. А бывает и наоборот. Вспоминается эксперимент советских времен, когда профессия психолога еще была окутана мистическим дымом. Группа психологов проводила тестирование интеллекта учеников в школе. По итогам тестирования они сообщили учителям фамилии десятка детей, якобы обнаруживших незаурядные способности (на самом деле он имели самый средний по уровню развития мышления). Педагоги, получив такие данные, стали более смотреть на этих ребят по-другому, смещая ответственность за недостаточные учебные успехи на свои профессиональные недоработки. И дети за следующий год эти дети дали огромный скачок результатов.
Способность быть счастливым, как и одаренность не есть врожденная характеристика. Это семена, заложенные богом в каждого ребенка. А вырастают те побеги, которые мы поливаем, в которые вкладываем внимание и любовь.