Содержание
Какие законы готовит Госдума для защищенности и повышения благосостояния медицинских работников, хватит ли денег в бюджете страны на здравоохранение, что поможет улучшить качество оказания медпомощи населению, в интервью «МВ» рассказал заместитель главы профильного комитета Бадма Башанкаев.
1.Про Госдуму2.Про итоги 2024 года3.Про ситуацию со скорой помощью4.Про целевое обучение5.Про нападения и уголовные дела против врачей6.Про экономическую обоснованность лечения и ЖНВЛП
Про Госдуму
– Какие новости у Комитета по охране здоровья. Что-то изменилось в думской политике в этой сфере, непосредственно в вашей работе?
– Задачи у комитета и у меня лично прежние. Продолжаем методичную работу для пациентов и врачей. При этом есть важные дополнения. На декабрьском съезде «Единой России» я вошел в Генеральный совет партии. Горд безмерно доверием, понимаю увеличившуюся степень ответственности.
Многое из задач Народной программы уже были под парламентским контролем. Добавились новые, в том числе в области здравоохранения, требуется реализация новых нацпроектов. На их решении я и сосредоточусь. Для меня сейчас время действовать. Быть первым заместителем председателя от «Единой России» в составе комитета – это большая работа с обязательствами: партийными, думскими и профессиональными.
Что предстоит? В первую очередь обеспечить комплексную медицинскую реабилитацию для участников СВО. А еще расширение сети женских консультаций в сельской местности, поселках городского типа и малых городах, модернизация и переоснащение перинатальных центров, расширение сети НМИЦ для повышения доступности медпомощи с применением передовых технологий диагностики и лечения, а также обучение навыкам оказания первой помощи как можно большего числа граждан страны. Эти навыки нужны всем: знать, как спасти жизнь ближнему до приезда скорой помощи, должен каждый.
Продолжу парламентский контроль над проектами по сердечно-сосудистым и онкологическим заболеваниям, сахарному диабету. Все также буду заниматься вопросами детского здравоохранения. Это приоритеты, которые определяют цели в повышении продолжительности жизни. Именно они – ключики к достижению средней продолжительность жизни в 78 лет. Качественной и деятельной жизни, а не паспортного возраста. В дальнейшем это поможет выйти на уровень «80+» лет.
Будем заниматься разработкой критериев оценки качества образования, формированием национального рейтинга организаций среднего профессионального и высшего образования. Есть среди задач и создание к 2030 году цифровых платформ во всех ключевых отраслях экономики, в том числе в здравоохранении. Внимательно следим за внедрением искусственного интеллекта в медицине, который поможет врачу и медсестре высвободить время для общения с пациентом глаза в глаза, а не уткнувшись в монитор компьютера. Работы много.
– Принят бюджет на 2025—2027 годы. Как вы оцениваете расходы на здравоохранение – денег хватит?
– Задача, которую решал Комитет по охране здоровья в ходе формирования проекта бюджета отрасли, была сложнейшей. На это есть серьезные объективные причины: экономические санкции в отношении России, расходы на ведение СВО, необходимость поддерживать новые регионы. Надо было учесть многое при разработке главного финансового документа страны.
Благодаря в том числе нашим поправкам параметры бюджета на здравоохранение в 2025 году увеличены до 1,86 трлн руб. Все социальные обязательства государства перед медработниками и планы развития отрасли будут выполнены. Среди них переоснащение перинатальных центров, обновление системы оказания экстренной помощи, новая организация работы приемных отделений стационаров, продолжение федеральных проектов по борьбе с онкологическими и сердечно-сосудистыми заболеваниями.
– Какие важные решения в сфере здравоохранения удалось принять парламенту в этом году?
– Мы стремимся к тому, чтобы наши законодательные инициативы расширяли возможности граждан. Чтобы медпомощь была своевременной и качественной, лекарства – эффективными, доступными и безопасными. Назову некоторые решения и начну с лекарств.
Гармонизировано законодательство с Евразийским экономическим союзом. Это позволит в том числе расширить доступ россиян к современным лекарствам и обеспечить безопасность в этой области.
Приняты законы для предотвращения риска дефектуры лекарств и разрешающие продавать медикаменты участковым больницам. Проходит эксперимент по дистанционной торговле рецептурными препаратами. Кроме того, в работе комитета инициатива о передвижных аптечных пунктах.
О специалистах. Мы добились, чтобы стимулирующую выплату получал медработник, который первым выявил онкологическую проблему у пациента (раньше механизм таких выплат был сложнее). Приняли закон о специалистах с иным образованием – он уравнивает психологов, эрготерапевтов и логопедов в правах с медиками при комплексной реабилитации пациентов.
Ординаторы могут теперь работать как врачи-стажеры под руководством наставников. Это внесет вклад в решение кадрового вопроса.
Что касается самих наставников, то в марте вступит в силу закон, определяющий их статус, оплату труда и другие важные моменты.
И самая свежая для всей системы здравоохранения новость: принят законопроект о внесении изменений в Уголовный кодекс. Действие ст. 238 не должно распространяться на случаи оказания медработниками медицинской помощи. Мы устранили правовую коллизию, которая приводила к абсолютной необъективности в сфере оказания медпомощи. Врачи оказывают помощь, а не услугу! Но если врач не прав, он будет нести ответственность по нормам «медицинских» уголовных статей.
Теперь о новеллах в области первой и скорой помощи. Вступил в силу закон о первой помощи: образовательные организации обязаны создать условия для ее оказания, а ребенок может заниматься физкультурой, только если имеет допуск врача.
Скорая помощь, чтобы спасти жизнь пациенту, может действовать без его информированного добровольного согласия.
Не могу не сказать о важнейшем законе для граждан новых регионов, благодаря ему их система здравоохранения интегрируется в общероссийскую.
Про итоги 2024 года
– Как вы оцениваете положение в российском здравоохранении в 2024 году?
– Обращения от граждан на эту тему поступают и на адрес комитета, и мне лично. В 2021 году в период пандемии COVID-19 жалоб было ощутимо больше.
А папка с дельными жалобами, как я уже сказал, с каждым годом становится меньше. Например, обращений, связанных с лекарствами, в этом году минимальное количество.
Полной статистикой о жалобах на качество оказания медпомощи располагает Росздравнадзор. Но и здесь свои сложности: выезды и проверки медучреждений он должен согласовывать с прокуратурой. Три из четырех запланированных проверок прокуратурой снимаются. Я все-таки дал бы надзорному ведомству тут больше свободы.
– Как складывается ситуация с дефицитом медработников?
– В прошлом году был зафиксирован кадровый прирост. Впервые мы в плюсе именно в секторе госмедицины. В этом году прирост составил свыше 7 тыс. медработников.
Факторов много: Минздрав занялся проблемой очень плотно, мы со своей стороны стараемся сделать максимум возможного. Вижу, что регионы начали и выплаты увеличивать, и создавать поощряющие программы для медиков.
Но вопрос не только в деньгах. До сих пор много бюрократических сложностей. Например, мы прорабатываем инициативу возвращения в профессию тех, кто когда-то из нее ушел, а сейчас хочет вернуться. Однако заново получать аккредитацию специалиста сложно и долго. Поэтому думаем над внедрением для таких медработников ускоренных вариантов профессиональной переподготовки или отдельной укороченной процедуры восстановления в профессии.
Есть и такая проблема: врачи-пенсионеры, чтобы им пересчитали пенсию, должны уйти на эту самую пенсию на полгода, потом вернуться. Зачем это все? Это занимает время, человек снова выпадает из медицинской практики. Все должно делаться «автоматом», удобно и просто.
И конечно, большое значение мы придаем популяризации образа врача – из бюджета планируется выделение средств для социальной рекламы. Сегодня СМИ (соцсети особенно) интересуются в основном скандальными историями, где врачам отводится очень неприглядная роль. При этом десятки тысяч медиков в стране каждый день спасают здоровье и жизнь соотечественникам честно, добросовестно, самоотверженно. Об этом надо обязательно рассказывать.
– По поводу популяризации образа врача. Многие из них, обсуждая такие инициативы, говорят, что поднять престиж профессии может просто высокая зарплата. Вы не согласны?
– Конечно, глобально ситуация с кадрами улучшится, когда у медиков будет адекватная большая зарплата. Замечу, что она должна скоро вырасти после введения новой системы оплаты труда. И все-таки дело не только в деньгах.
– Вы говорите, что в 2024 году в плане кадров мы вышли в плюс. Что стало главной причиной?
– Врачи из частной медицины идут обратно в государственную. И это, кстати, снова про то, что в медицине деньги не все решают. Да, хорошие зарплаты улучшают ситуацию. Но в Москве, например, всегда хорошо платили. Пару лет назад вице-мэр столицы Анастасия Ракова на онкофоруме говорила, что просто поднятием зарплат врачам и оснащением клиник суперсовременным оборудованием можно решить далеко не все задачи. Качество медпомощи зависит не только от зарплаты, но и от мотивированных эмпатичных врачей. У медицинских специалистов должна быть мотивация расти и развиваться. Кадры – это комплексное решение.
Про ситуацию со скорой помощью
– В этом году сотрудники скорой помощи выразили недовольство тем, что не попали в правительственное постановление № 343. В Госдуме, в профсоюзах и везде много говорили о необходимости пересмотреть выплаты. Есть ли какое-то решение после года этих обсуждений?
– Благодаря поручению вице-премьера Татьяны Голиковой мы выяснили, что на скорую помощь было выделено 9 млрд руб. Другое дело, как распорядились ими регионы. Например, в некоторых субъектах большая часть средств была направлена частной скорой помощи.
Теперь принято консолидированное решение вместе с Минздравом и другими ведомствами распределять средства более прицельно. Мы подключили парламентский контроль. Уверен, что после этого сотрудники государственной скорой помощи получат все положенные выплаты.
Про целевое обучение
– На фоне дефицита кадров много разговоров было об изменении условий целевого обучения, чтобы выпускники медвузов не разбегались сразу из госмедицины. Предлагались и жесткие меры: повысить штрафы, ввести обязательное распределение. Как вы к этому относитесь?
– Систему надо совершенствовать, чтобы она стала именно целевой на местных уровнях. В этом году введена новая анонимная система подачи заявок. Формально все целевые места закрыты. Но есть вопрос: а кем? Многие, например, приехали учиться в Москву и по направлениям от столичных медучреждений. И в регионы они больше не вернутся, это надо понимать. Всем нравится в Москве. А надо, чтобы человек из нестоличной области, края получал такое целевое направление, чтобы остаться в здравоохранении своего региона.
Помимо вопросов с вузами, мы обсуждаем возможность некой целевой квоты для получения среднего медобразования – она должна помочь оставлять медсестер в профессии, а не готовить кадры для косметологии или массажа. Тут сложный механизм, поскольку среднее образование контролируется регионами, но мы прорабатываем с Минздравом варианты. Это очень важная задача – медсестры нужны в больницах.
– А что по поводу ужесточения ответственности для тех, кто не хочет отрабатывать?
– У комитета единогласное мнение: люди, которые обучаются за государственные деньги, должны их отработать. Не должно быть ситуации, когда штраф за шестилетнее использование этих средств, как беспроцентного кредита, составляет 100–120 тыс. руб.
– Что конкретно планируется ужесточить?
– Уже принято решение, что штрафные санкции будут повышаться, потому что сейчас они просто смешные. Что касается конкретики, то многое определится будущим летом, после нового выпуска из вузов. Поймите, с частью целевиков уже очень некрасивая ситуация складывается. Их ведь трудно исключить из института – в итоге они занимают места тех, кто искренне стремится стать врачом, но попал только на платное отделение, недобрав 2-3 балла. А далеко не все семьи могут потянуть платное медобразование.
Про нападения и уголовные дела против врачей
– Тема, которую вы лично поднимаете уже несколько лет, – нападения на врачей. Практики серьезных наказаний для агрессоров до сих пор нет. Почему не получается переломить тренд?
– У нас по этому вопросу очень сложное общение с прокуратурой и полицией, где нас иногда не слышат. Мы писали обращения, сейчас будем ходить в кабинеты и уже словами разъяснять нашу, врачебную, позицию. Поверьте, пока я в комитете, я добьюсь изменений. Более 1,7 тыс. моих коллег подверглись нападениям, более чем у 50 – тяжелые последствия. Все это надо менять.
– У прокуратуры иная позиция?
– Они заняты часто другими важными проблемами, но в конструктивном диалоге нам удалось доказать важность нашей позиции. Благодарю руководство Генпрокуратуры за большой шаг вперед – со следующего года ведомство будет вести отдельную статистику по нападениям на медработников, и эти цифры со временем лягут в основу законодательных инициатив.
– На медработников активно заводят уголовные дела – риск преследования стал реальной проблемой для врачей. С этим планируется что-то делать?
– Когда общаешься с руководителями НМИЦ, академиками на эту тему, они говорят, что у них такой проблемы нет. Да, в больших медучреждениях это, может, и не проблема, а в районных больницах, «на земле» – еще какая.
Решить ее должен был закон, который разграничивает понятия медицинской помощи и медуслуги. Но в нынешней редакции меня и многих коллег он не устраивает, иные формулировки не нравятся другим ведомствам. Пока мы находимся в процессе согласований между комитетом, правительством, Минздравом, Роспотребнадзором и т.д. Все это часть кропотливой законодательной работы.
– На фоне этих бюрократических издержек статистика приходит удручающая: резко выросло число врачей, на которых заводят дела по тяжкой ст. 238 УК РФ.
– Напомню, что законопроект о внесении изменений в УК РФ уже принят. Мы ждем, когда его подпишет президент.
И еще. Нужен механизм оценки качества медпомощи. Врачебное сообщество должно самостоятельно оценивать коллег – это повысит и требования внутри профессии, и выровняет уровень помощи, и поможет исключить непрофессионалов.
Часть жалоб пациентов обоснована, этого никто не отрицает. Многим специалистам необходимо подтянуть свой уровень, учебники почитать, клинические рекомендации, кому-то – научиться общаться с пациентами, а кому-то просто не стоит работать врачом.
Про экономическую обоснованность лечения и ЖНВЛП
– В этом году возникла дискуссия на тему, как совместить клиническую эффективность и экономическую обоснованность лечения. Споры появились и при разработке обновленных клинрекомендаций, и на заседаниях комиссии Минздрава по ЖНВЛП. Какую сторону здесь занимаете вы?
– Врач должен знать, как лечить на самом современном уровне. Клинические рекомендации обязаны быть научно обоснованными, и это правильно. В то же время, поскольку экономическая обоснованность КР у нас не прописана, в рекомендации включают все препараты, которые появились в мире. При этом стоимость лечения может возрастать в три-пять-десять раз.
Тут очень тонкая грань. Да, мы государство для людей, и медицинская помощь абсолютно любой сложности должна быть доступной и бесплатной для любого гражданина России. Но есть все же и здравый смысл. Мы можем закупать самые дорогие препараты и использовать самые дорогие схемы терапии, но за счет раздувания этой части бюджета рискуем потерять финансирование помощи обычной.
Если препарат увеличивает срок жизни пациента на десяток дней, которые он проводит в больнице, страдая от последствий сложной терапии, а сама терапия повышает стоимость лечения на сотни тысяч, миллионы рублей по отношении к прежней, не совсем корректно добиваться его включения в госпрограмму. Многие пациенты, кстати, разделяют эту позицию. Они хотят провести качественно время с семьей, родными, а не прикованными к постели больницы.
– Нуждается ли система утверждения Перечня ЖНВЛП в корректировке?
– Мы уже попросили приглашать нас, парламентариев, как общественных наблюдателей на заседания комиссии по рассмотрению лекарственных перечней. Мне кажется, надо идти в сторону общественного контроля, чтобы свое мнение высказывали люди не только с медицинским образованием. К слову, я видел примеры этических комитетов по использованию лекарств или новым исследованиям, которые только на треть состоят из врачей. Это позволяет и выйти из вакуума врачебной позиции, и решать проблему лоббизма фармкомпаний.